Изменение климата, глобальное потепление — эти слова сегодня, наверное, слышал каждый. Все мы знаем о том, что выбросы парниковых газов в атмосферу Земли оборачиваются парниковым эффектом, температура на планете повышается, что в перспективе грозит нам наводнениями, землетрясениями, ураганами, засухами и прочими катастрофами самого разного рода. Почему же до сих пор наши дороги до отказа забиты автомобилями? Почему улицы китайских городов все еще окутывает смог? И почему климатические саммиты раз за разом заканчиваются полным провалом? Может быть, все не так страшно, как нам кажется? Конечно, нет. На самом деле, все еще страшнее. Мы не просто свидетели наступления эпохи глобального потепления — мы ее главная причина. При этом мировая политическая элита прилагает все возможные усилия, чтобы подвергнуть эти факты сомнению. И вновь возникает вопрос — почему?
Когда-то климатические исследования были совсем небольшой ветвью на огромном и могучем научном дереве. Сразу за небольшим, засаженным деревьями парапетом, служащим границей кампуса Стокгольмского университета, стоит здание за номером 92E. Сейчас там располагается студенческая столовая, но когда-то здание 92E служило одновременно и домом и лабораторией выдающемуся человеку по имени Сванте Август Аррениус. 
Аррениус прославился не только и не столько тем, что стал первым шведским лауреатом Нобелевской премии, сколько тем, что открыл удивительный эффект нагревания воздуха в атмосфере по мере увеличения содержания в ней углекислого газа.
Сванте, узнав о том, что сегодня его называют отцом науки о климатических изменениях, наверное, сильно бы удивился. Всю свою научную карьеру он посвятил физике и химии — именно Аррениус первым сформулировал теорию электролитической диссоциации. Однако изучая в свободное от основных трудов время влияние солнечной радиации на атмосферу Земли, Сванте обнаружил то, что теперь и называют гипотезой парникового эффекта — накопление в атмосфере углекислого газа приводит к повышению средней температуры. Этой теорией ученый пытался объяснить феномен ледниковых периодов. 
За выдвижением теории нагревания атмосферы последовали, как выражался сам Аррениус, годы «упорных вычислений» — швед использовал данные американского астронома Самуэля Лэнгли, который изучал тепло, получаемое Землей от полной Луны. В 1896 году Сванте опубликовал результаты своих «вычислений» — оказалось, что если бы количество углекислого газа в атмосфере упало бы вдвое, температура опустилась бы вслед за этим на 4–5 градусов Цельсия. Соответственно, рассуждал Аррениус, если количество CO2 удвоится, средняя температура вырастет где-то на 5–6 градусов. 
Уже тогда ученому было понятно, что увеличение концентрации углекислого газа в атмосфере Земли вызывается человеческой деятельностью — Аррениус писал о том, что если сжигание угля продолжит увеличиваться в объемах, то уровень СО2 может вырасти на 50% уже через 3000 лет. К счастью для себя, швед еще не стал свидетелем той безумной гонки, в которую пустилась наша промышленность ближе ко второй половине ХХ века. К несчастью для нас, сегодняшние ученые смотрят на проблемы климата не столь прозрачно и ясно, как это делал Аррениус.
Потребовалось еще почти полвека, чтобы понять всю серьезность положения. В 1956 году Гилберт Пласс подтвердил тот факт, что увеличение объемов СО2 в атмосфере влечет за собой удерживание в ней инфракрасного излучения. К концу 50-х Пласс и группа его коллег впервые обратились к правительству США, предупреждая власти о потенциальной угрозе. 
Все 60-е прошли под знаменем развития и расширения климатических исследований, и все же первые компьютерные модели утверждали — никакой опасности нет, температура может повыситься от силы на один–два градуса за следующие сотни лет. Даже когда в 1979 году в Женеве собралась первая Конференция по мировому климату, немногие еще понимали всю серьезность проблемы — экономический спад 70-х не давал вопросам экологии занять первостепенное место. Да, внимание общества все больше фокусировалось на важности смены существующей парадигмы развития и промышленного производства, но менять эту парадигму всерьез никто не собирался. 
Следующий всплеск интереса к климатическим исследования пришелся на 1981–1982 годы. 1981 год стал самым жарким за все время наблюдений. Изменения были настолько заметны, что телевизионная картина демонстрировала на весь мир таящие льды Гренландии. 
Чем все закончилось, думаю, вы прекрасно знаете — был подписан Киотский протокол, ведущие мировые державы взяли на себя обязательства по сокращению выбросов в атмосферу, но... Сегодня очевидно, что несмотря на то, насколько огромной за последние полвека стала «ветвь» климатических исследований, несмотря на то, что на эти исследования тратились и продолжают тратиться миллиарды условных единиц, глобальное потепление продолжает оставаться не более, чем весьма спорной научной гипотезой. Большинство стран, подписавших в свое время соглашение в Киото, так и не выполнили обязательств, некоторые страны вообще заявили о своем выходе из протокола. Почему это стало возможным?
В 2005 году уровень углекислого газа в атмосфере Земли достиг исторического максимума. Под историческим максимумом я имеют в виду не какой-то там жалкий период существования нашей цивилизации, нет. Уровень углекислого газа достиг максимума за последние 420 000 лет (именно так далеко может заглянуть научная модель, описывающая состояние атмосферы в ту или иную эпоху). В том же 2005 году группа ученых из Бразилии, Канады, Китая, Франции, Германии, Индии, Италии, Японии, России, Великобритании и США выступили с заявлением: «Скорее всего за большую часть глобального потепления ответственен человек». В 2010 году ученые высказались куда более жестко: «Да, глобальное потепление реально», — говорилось в их совместном заявлении. Прошло еще два года... Ни одного нового климатического соглашения так и не было подписано, выбросы в атмосферу продолжают увеличиваться.    Итак, с одной стороны, мы имеем сложившийся научный консенсус относительно антропогенной природы глобального потепления. С другой стороны, по-прежнему весьма велико число теорий, пытающихся опровергнуть влияние человека на климат.
Такие разногласия неизбежны — климатические системы, как говорит Wikipedia,  «изменяются как в результате естественных внутренних процессов, так и в ответ на внешние воздействия (антропогенные и неантропогенные)».  Иными словами, мы видим лишь одну часть проблемы — антропогенную, и забываем о других возможных причинах. 
А такими причинами могут служить и, например, изменения орбиты Земли (циклы Миланковича), и разные фазы солнечной активности (в том числе и изменения солнечной постоянной), и вулканические выбросы и уже рассматривавшийся выше парниковый эффект. 
Самая интересная критическая теория, отрицающая антропогенный фактор мирового потепления, — так называемая теория малого ледникового периода. Сторонники этой теории выступают с заявлением о том, что современное потепление есть как бы естественный выход из малого ледникового периода XIV–XIX веков, которое, возможно, приведет к восстановлению температур малого климатического оптимума X–XIII веков или даже Атлантического оптимума. Не вдаваясь в излишние подробности, можно сказать главное — в связи с тем, что планета (и это факт) с XIV по XIX век находилась в малом ледниковом периоде, все наши метеорологические наблюдения приходятся на относительно холодный временной отрезок. Следовательно, все, что климатологи и метеорологи считают «температурной нормой», «нормой» можно назвать весьма условно. Эта теория делает глобальное потепление бессмыслицей. 
Есть теория, которая лично мне нравится даже больше предыдущей — теория простого обывателя. И этой теории нет официального автора, она не заслуживает отдельных докладов на научных сессиях и симпозиумах, но все же отличается крайней живучестью. Суть ее вот в чем — почему, если температура на Земле постоянно повышается, лето до сих пор может выдаться то теплым, то очень холодным, и почему зимой иногда бывают морозы, а иногда — одна слякоть? Действительно, казалось бы, если глобальное потепление — увековеченный в бронзе факт, то почему же я, простой обыватель, чувствую его «выборочно»? 
Ответ, к счастью, удивительно прост. Глобальное потепление вовсе не означает потепление везде, сразу и в любое время года. В частности, в какой-либо местности может увеличиться средняя температура лета и уменьшиться средняя температура зимы, то есть климат в итоге станет более континентальным. Может быть и наоборот — из континентального климат станет более непредсказуемым, начнутся резкие колебания температур. 
Дело в том, что обывательский взгляд на вещи не выдерживает никакой критики. Глобальное потепление можно выявить, только усреднив температуру по всей поверхности планеты и всем сезонам. Естественно, никто из нас не путешествует так часто, чтобы зафиксировать на личном опыте общее потепление — живя в одной местности, мы можем ощущать порой похолодание, а не потепление, но это вовсе не значит, что общемировые температуры не ползут вверх.
Еще одно хорошее опровержение для обывателя: согласно одной из гипотез, глобальное потепление может привести к остановке или серьезному ослаблению Гольфстрима. Это вызовет существенное падение средней температуры в Европе (при этом температура в других регионах повысится, хотя и не обязательно во всех), так как Гольфстрим прогревает континент за счет переноса теплой воды из тропиков.
Но оставим в стороне объяснения и теории. Позвольте вернуться к самой сути вопроса. Почему, если в мировом научном сообществе большинство поддерживает теорию антропогенного изменения климата, почему, если все объективные научные данные показывают повышение температур, несмотря ни на что мы по-прежнему по уши в противоречиях? Почему не принимается никаких серьезных политических решений? Почему с парниковым эффектом, иными словами, скорее и охотнее борются самые обычные люди по всему миру, а вовсе не политики и даже не сами ученые? 
В ноябре 2009 года произошло событие, получившее в прессе название «Климатгейт». Неизвестные лица распространили через интернет архивный файл с перепиской и прочей информацией, принадлежащей Сlimatic Research Unit университета Восточной Англии. Из документов следовало, что ученые намеренно скрывают информацию о климате от противников их теории антропогенного потепления, они специально удаляют файлы и переписку, лишь бы не раскрывать их в соответствии с законами о свободе информации, они идут на сознательное искажение результатов наблюдений с тем, чтобы подтвердить глобальное потепление во что то ни стало. 
Полиция Норфолка начала расследование по факту компьютерного взлома и обнаружила, что распространение информации началось с сервера, расположенного в России, в городе Томске. 
Многие тогда заговорили о «подорванном авторитете» науки, об опасности подобных фрагментарных «утечек», которые могут трактоваться в пользу одной или другой теории. Но факт в том, что утечка в Норфолке — лишь вершина условного айсберга, лишь маленький эпизод большой информационной войны, развернувшейся вокруг теории глобального потепления.
Консультант Республиканской партии США Франк Лутц в 2002 году написал следующее: «Стоит только общественности убедиться в том, что ученые споры относительно глобального потепления закончены, что ученые, так сказать, пришли к общему знаменателю, их мнение последует в ту же сторону. Следовательно, нужно сделать главным ядром всех дебатов факт недостаточности и неопределенности научных знаний по этому вопросу».
Техника, которую предлагает по отношению к глобальному потеплению Лутц, не есть что-то новое — такую стратегию активно используют табачные компании. Сначала в научном мире создается определенный объем публикаций, которые не опровергают, но и не подтверждают вред курения — сама идея опасности курения ставится этим под сомнение. Вызывают сигареты рак легких или нет? Вот в чем вопрос. А пока на этот вопрос нельзя ответить определенно, следует продолжать продавать сигареты без каких-либо ограничений. 
Удивительно, но факт — Heartland Insitute, являющийся в США одним из самых передовых институтов по изучению проблем климата, финансируется среди прочих и несколькими табачными фирмами, а также братьями-миллиардерами Кох, сделавшими состояние на добыче и переработке полезных ископаемых. Идея здесь проста — финансируй те организации, которые могут помочь тебе склонить общественное мнение... нет, не свою пользу, а лишь в сторону большей неопределенности. 
Несмотря на то, что впервые о глобальном потеплении заговорили еще в конце XIX века, до сих пор в школах об этом рассказывают как об «одной из гипотез». До сих пор в газетах и журналах можно встретить «доказательства», «рассекреченные материалы» и «журналистские расследования», которые то доказывают, то опровергают влияние человека на климат. Все это порождает весьма странную атмосферу — верить ли утечкам, подобным той, что произошла в Норфолке, верить ли ООН, верить ли Киотскому протоколу и Гринпис? А пока мы с вами разбираемся и спорим, заводы, автомобили, самолеты продолжают выбрасывать в атмосферу рекордные объемы углекислого газа, с каждым годом все сильнее захлопывая над нами крышку парниковой ловушки. Что должно произойти, чтобы мы, наконец, поверили — глобальное потепление реально. Пора действовать.