Лес, который мы потеряли

Незаконные рубки в дальневосточной Уссурийской тайге достигли критического уровня. Импорт древесины китайскими производителями многократно превышает разрешенные объемы лесопользования по ценным породам и обусловлен огромным спросом на дешевую офисную мебель и паркет как на внутреннем рынке Китая, так и в других странах.

Этот спрос приводит к деградации и уничтожению уникальных лесных экосистем региона, редких видов и видов, находящихся под угрозой исчезновения, а также к целому ряду негативных экологических, экономических и социальных последствий.

Незаконные рубки ценных пород на Дальнем Востоке являются не просто широко распространенным лесонарушением — это своего рода альтернативный режим лесопользования, многократно превышающий дозволенные законом объемы заготовки этих видов древесины. В 2010 г. региональные органы управления лесами Приморского и Хабаровского краев разрешили заготовить 452 213 м3 дуба монгольского —одной из наиболее ценных твердолиственных пород региона. В то же время за этот год в Китай было экспортировано 340 780 м3 лесоматериалов и продукции из древесины дуба монгольского (круглые лесоматериалы, пиломатериалы, мебельный щит и шпон). Пересчет объема этой продукции в эквивалентный объем заготовки показывает, что для ее производства было заготовлено как минимум 905 702 м3 дуба, что в 2 раза превышает разрешенный объем заготовки . Следовательно, по крайней мере половина объема дубовой древесины была заготовлена незаконно.

Более того, в 2010 г. отмечался спад объе мов импорта древесины дуба, а в 2007 и 2008 гг. ее ежегодно экспортировалось более 1,7 млн м3 . Если предположить, что разрешенные объемы лесопользования по дубу в эти два года были близки к 2010 г., то превышение разрешенного объема заготовки составило 400 % (см. подробнее приложение к данному отчету).

Приведенные данные не являются единственным подтверждением значительного объема нелегального лесопользования по ценным породам. Подобный анализ, проведенный WWF в 2001 г., показал, что ликвидный эквивалент экспортированного объема дуба, ясеня и ильма из Приморского края превышал объем, разрешенный к заготовке, в 1,5–2 раза. Согласно информации, предоставленной депутатами Законодательного Собрания Приморского края федеральным органам власти, разрешенный объем заготовки ясеня маньчжурского в крае за период с 1996 по 1999 г. снизился с 272,0 тыс. м3 до 191,1 тыс. м3 , в то время как реальный объем экспорта за эти годы вырос с 267 тыс. до 363 тыс. м3 [4]. Таким образом, незаконные рубки не являются для Дальнего Востока новым явлением. Петр Диюк, бывший руководитель Управления лесного хозяйства Приморского края, полностью подтвердил эти статистические данные в репортаже, записанном скрытой камерой и ставшем одним из сюжетов телевизионного фильма «Темный лес», снятого в 2010 г. Он откровенно описал масштаб незаконного лесопользования в крае, руководителем Управления лесами которого являлся на тот момент: «Дуб положено было рубить 200 тысяч, а рубили его 800 и миллион. Каждый год». Затем П. Диюк предвосхищает грядущее истощение ресурсов ценных пород: «Я хочу тебе сказать, пять лет — здесь дуба уже не будет… Ясеня еще лет на десять хватит». Он также предупреждал о том, что скорое исчезновение запасов ценной твердолиственной древесины в эксплуатационных лесах будет означать рост промышленной заготовки древесины в защитных лесах, не предназначенных для этих целей: «Воры будут работать там всю жизнь».

20 лет бесконтрольных незаконных рубок привели к истощению ресурсов твердолиственных и других ценных пород, необходимых для развития лесной промышленности. И общественные экологические организации, и лесопромышленные компании считают, что в результате незаконных рубок из многих лесных массивов исчезла коммерчески ценная древесина и в обозримом будущем эти ресурсы не восстановятся. Региональным органам управления лесами все сложнее найти участки для предоставления в пользование лесному бизнесу. По словам бывшего руководителя Управления лесами Приморского края, «дело все в том, что все завышается. Допустим, сегодня по документам там дуба растет столько-то. Когда его там рубили, этот дуб, никто на правила, допустим, не смотрел. То есть положено вырубать десять, а вырубали пятьдесят, то есть весь. По документам он есть, а вообще там пни. Если сегодня где и свободно, так это те участки, от которых уже отказались, потому что они выбиты напрочь».

Недавно одной из крупнейших лесопромышленных компаний было предложено арендовать один из последних участков эксплуатационных лесов, еще свободных от аренды. По официальным данным лесной инвентаризации, съем деловой древесины с одного гектара на этой площади должен составить в среднем 0,40 м3 в год. Преж де чем принять решение об аренде этого участка, компания решила провести собственную инвентаризацию, чтобы получить свежие данные о запасах древесины. По этим данным в насаждениях участка фактически можно заготавливать только 0,15 м3 с одного гектара в год. Из-за неучтенных незаконных рубок фактический запас коммерчески ценной древесины на участке в 2,6 раза ниже, чем значится в официальных данных. В результате истощения ресурсов эксплуатационных лесов увеличивается давление на такие категории защитных лесов, как леса водоохранных зон, заказников, орехово-промысловых зон, где ограничена промышленная заготовка древесины. Типичная уловка, к которой прибегают недобросовестные лесозаготовители и сотрудники органов управления лесами, чтобы получить доступ к ценным ресурсам древесины в этих лесах, — это организация рубок ухода, которые возможны на участках леса, не переданных в аренду (см. раздел «Кризис правоприменения»). В то же время огромные площади этих лесов открыто переданы в аренду в целях заготовки древесины. В частности, в Приморском крае передано в аренду 58 % площади водоохранных лесов вдоль нерестовых рек. О нарастающем прессе на защитные леса и о систематическом нарушении лесного законодательства при рубках ухода написали участники федеральной проверки ведения лесопользования в Приморском крае в 2012 г.

Деятельность лесозаготовителей (как легальных, так и нелегальных) в защитных лесах вызывает растущее неприятие у общественных организаций, местных и коренных жителей, которые хотят сохранить экологические и социальные ценности этих лесов. За последние 10 лет лесозаготовительные компании 4 раза пытались взять в аренду водоохранные леса и орехово-промысловые зоны в бассейне р. Бикин. Эти леса образуют крупнейший в мире массив девственных неморальных смешанных лесов, который номинирован в Список объектов культурного и природного наследия ЮНЕСКО. И только широкие общественные кампании и протесты организаций, представляющих интересы коренного населения, направленные в Москву, позволили предотвратить начало рубок в бассейне р. Бикин.

Растущие темпы незаконных рубок орехоплодных и медоносных деревьев становятся серьезной проблемой для традиционного хозяйствования людей, живущих в отдаленных населенных пунктах. Сбор кедрового ореха, охота, отлов соболя и пчеловодство являются важными источниками дохода для местных жителей. В отличие от этих традиционных промыслов, которые столетиями кормят жителей таежных деревень, незаконные рубки уже за несколько последних десятилетий существенно истощили ресурсы тайги в регионе. Вследствие деградации лесов сейчас у местных жителей гораздо меньше природных ресурсов, позволяющих вести традиционное хозяйство.

Систематические незаконные рубки кедра корейского, которые ведутся последние 15 лет для извлечения сиюминутной выгоды, существенно снизили урожай ореха, что имеет негативные последствия для природы и местных жителей. Это привело к росту общественного движения за сохранение корейского кедра, вылившегося в «кедровый бунт» в с. Ариадное, когда сельчане объединились и стали самостоятельно патрулировать леса, предотвращая незаконные рубки вокруг села. По словам одного из местных жителей, «…мы молчали, когда брали дуб, брали ясень, потому что понимали — все равно лесозаготовки будут… теперь, очевидно, кончается и дуб, и ясень, раз до кедра да липы дело дошло. Обычно народ повозмущается и стихнет, но с кедром — это уже предел. Накипело».

Общественное движение увенчалось успехом — рубка кедра корейского в 2010 г. была запрещена. Тем не менее нелегальная рубка других пород продолжается. Продолжаются и конфликты лесозаготовителей с пчеловодами; причина этих конфликтов — рубка главного медоноса Уссурийской тайги — липы. Официальные и неформальные запреты на рубки вблизи пасек регулярно нарушаются незаконными лесозаготовителями, которые наживаются на удовлетворении огромного спроса китайских заказчиков на пиловочник липы.

Желанная добыча незаконных лесозаготовителей — смешанные кедрово-широколиственные и пойменные леса, которые являются главным местом обитания амурского тигра. Масштабные незаконные рубоки кедра корейского и дуба монгольского в этих лесах сокращают кормовую базу кабана и оленя, а именно эти виды составляют основную кормовую базу тигра. В 2010 г. премьер-министр Владимир Путин поддержал полный запрет рубок кедра корейского. Хотя сейчас запасы кедра постепенно начнут восстанавливаться, массовые рубки спелого дуба в ряде ключевых мест обитания амурского тигра еще продолжаются. Это вызывает протесты местных охотников, которые видят связь между исчезновением спелого дуба из кедрово-широколиственных лесов и резким сокращением популяций копытных в регионе.

Нелегальные рубки открывают доступ в ранее ненарушенные и недоступные лесные массивы, чрезвычайно важные для сохранения тигра, поскольку представляют собой «ядро популяции». Эти ядра позволяют поддерживать численность тигра даже в условиях деградации окружающих лесных массивов, трансформации в них мест обитания и роста браконьерства. Лесовозные дороги, прокладываемые нелегальными лесозаготовителями, немедленно используются браконьерами, которые добираются по ним в отдаленные лесные массивы, где численность тигра и копытных выше. Многолетние исследования, проводившиеся в регионе, подтвердили резко негативное воздействие прокладки новых дорог на самок тигра и выживаемость потомства.

Угрозы биоразнообразию лесов Дальнего Востока вследствие незаконных рубок связаны не только с деградацией пищевых цепей амурского тигра. Массовый переруб генеративных дубов существенно сокращает кормовую базу бурого и гималайского медведей, которые перед спячкой нагуливают жир на желудях. Распространение рубок в приречных лесах угрожает редким и исчезающим видам птиц, гнездящихся в дуплах, в частности самой крупной в мире сове — рыбному филину (Bubo blakistoni) гнездящемуся в дуплах крупных тополей, ильмов и лип. Многочисленные незаконные рубки нарушили естественную мозаику многих массивов кедрово-широколиственных лесов, которые отличаются одним из самых высоких уровней биоразнообразия в России и служат местом обитания многих видов редких растений, в том числе последней в Азии популяции дикого женьшеня.